«Я боялась принести вирус домой»: истории медработниц, борющихся с COVID-19

27 августа 2020

2603

«Я боялась принести вирус домой»: истории медработниц, борющихся с COVID-19

Своим опытом и эмоциями во время эпидемии COVID-19 с телеканалом hromadske делятся врач, медсестры и санитарка.

Ольга Харченко, 42 года, заведующая отделением №2 в Харьковской областной инфекционной больнице. Фото: предоставлено Ольгой Харченко

«Когда у пациента болезнь закончилась летально — чувствуешь опустошение, но силы справляться с этим находишь в семье»

Ольга Харченко, 42 года, заведующая отделением №2 в Харьковской областной инфекционной больнице. Работает врачом с 2005 года. До этого долгое время работала медсестрой.

Сейчас к нам попадает от 20 до 50 человек в сутки, но это больные, у которых еще не подтвержден COVID-19. У 20 из них вирус подтверждается, и мы оставляем их на лечение.

Стараемся распределять людей так, чтобы мест хватало. У нас еще есть диспансер радиационной защиты (Харьковский областной диспансер радиационной защиты, который попал в перечень опорных больниц еще в марте), он нам помогает разгрузить больницу. Туда переводим пациентов, которые уже стабилизировались.

Персонала пока хватает, большинство — женщины. В мае-июне около 70% медперсонала заболело в разных формах, этого следовало ожидать. Сейчас таких случаев почти нет, наверное, у нас уже сформировалась «иммунная прослойка».

Если сравнивать с прошлыми месяцами, то теперь к нам обращается гораздо больше пациентов, и болеют они значительно тяжелее, чем те, что были в начале. Сейчас у нас из 240 человек более 100 находятся в тяжелом состоянии, они получают дотации кислорода.

Эпидемия к нам наконец дошла, тогда были лишь первые ласточки, а сейчас она в разгаре. Многое зависит от семейных врачей, контролируют ли они динамику процесса. Работать и психологически, и физически тяжело. Ты постоянно в костюме, а летом больше десяти минут нахождения в нем вызывает головокружение и чувство усталости. Обход занимает еще больше времени, чем это было раньше, а эти пациенты нуждаются в постоянном присмотре, чтобы вовремя среагировать на все ухудшения.

Состояние у больных с COVID-19 очень быстро меняется в отрицательную сторону. Кроме этого, еще много документации, которую мы должны заполнять, поэтому уложиться в рабочее время крайне трудно, мы работаем более 12 часов ежедневно. График ненормированный, но мы делаем свою работу, потому что хотим, чтобы люди выздоравливали и выживали, это главное.

Екатерина Гнездицкая, медсестра инфекционного отделения Рубежанской городской больницы перед началом работы в «красной» зоне. Фото: Екатерина Гнездицкая/Анастасия Власова для hromadske

Зарплата около 5 тысяч, если не считать доплаты в 300% (с марта все медработники, которые лечат пациентов с коронавирусом, должны получать 300% доплаты к зарплате). Но мы работаем не по 5-6 часов, как это прописано, а по 12-18. Уйти раньше я не могу себе позволить, потому что в отделении может что угодно произойти. Свои семьи мы почти не видим.

В «красной зоне» в костюмах мы находимся по меньшей мере шесть часов. Когда прибывают новые пациенты, ты должен их осмотреть, снова переодеваешься и идешь в «красную зону».

Психологически тяжело. Ты лечишь человека, вкладываешь все знания, но не всегда лечение завершается позитивно. Если болезнь закончилась летально, чувствуешь опустошение.

Силы справляться с этим нахожу в семье, которая поддерживает, а также — благодаря любви и поддержке близких и улыбкам пациентов, которые выписываются. У нас был пациент, к счастью, он сейчас выписывается, у него быстро ухудшилось состояние, мы перевели его в реанимацию. 20 дней он был на ИВЛ (аппарат искусственной вентиляции легких), слава Богу, он выжил. Потом у него улучшилось состояние, его перевели обратно к нам в отделение, он нам уже как родной.

Мои родные не пытались отговорить меня ходить на работу, знали, что это безполезно. И дети, и муж понимают. Я прихожу домой поздно, а стол уже накрыт. У меня трое детей, они готовят маме кушать, поддерживают порядок дома, убирают. Ждут меня с работы и крепко обнимают.

Очень хочется, чтобы этот труд ценился. Наше руководство нас понимает, потому что оно рядом с нами. Хочется, чтобы высшее руководство тоже с пониманием к нам относилось. И люди, которые ходят в общественных местах без маски, также поверили в то, что коронавирус существует.

Фото: Елена Барановская/Анастасия Власова для hromadske

«По 6-10 часов в "красной зоне", поэтому работаем в памперсах»

Елена Барановская, 44 года, медсестра инфекционного отделения в Подольской городской больнице. Работает медсестрой с 2000 года.

Наше инфекционное отделение было закреплено за такими пациентами сразу. Тогда в моей семье начали говорить о моем увольнении —  муж настаивал. Но я сама выбрала такую профессию, никто не знал, что нам придется столкнуться с такой болезнью. Я сказала, что не могу сейчас уйти, поэтому осталась работать дальше.

Сперва мы были растеряны, не знали, что это все так серьезно. К нам выехала бригада из Одессы, они нам очень помогли, в частности открыть дополнительное отделение. Было очень тяжело, так как люди к нам попадали в тяжелом состоянии, и даже средняя тяжесть болезни была непростой.

У нас был 80-летний пациент, мы вместе с ним плакали и радовались, когда он вышел из этого состояния. В июне было затишье, у нас было до 20 человек в отделении, все стабильные.

Сейчас пошла вторая волна, очень много пациентов. Сейчас (по состоянию на 5 августа) в отделении находится 28 человек в возрасте от 45 лет. Медсестер у нас 8, их хватает, санитарок тоже. У нас только женский коллектив, мужчин медбратьев нет.

Зарплата у нас минимальная — 4.200 и к ним добавляются еще 300%. Работаем сейчас сутки и три дня потом дома. Это наше желание, чтобы больше времени проводить с семьей и отдыхать.

«Сначала мы были растеряны, не знали, что это все настолько серьезно». Фото: Елена Барановская/Анастасия Власова для hromadske

Пребывание в «красной зоне» зависит от количества тяжелых больных, потому что у нас могут быть пациенты, которым трижды на день необходимо ставить капельницу. Бывает, по 6-10 часов проводим там, из-за чего работаем в памперсах. По возможности мы сменяем друг друга. Поэтому после рабочих смен мечтаю просто прийти в семью, сходить в душ и выспаться.

Самое трудное в работе — это морально поддержать пациентов, потому что ты заходишь и видишь, как они глазами умоляют о помощи. Здесь надо быть не только профессиональной медсестрой, но и психологом, уметь поддержать, успокоить человека. Они просят о помощи, ты пытаешься это сделать, но не всегда получается, к сожалению, есть летальные случаи.

Люди расслабились, они не понимают, с чем мы столкнулись. Я бы хотела, чтобы хотя бы кто-то из тех, кто говорит, что коронавирус — это миф, пришел к нам в больницу и посмотрел, какие есть пациенты, как тяжело они болеют. Я хочу, чтобы люди понимали, что это не выдумки, вирус реален. Я хочу, чтобы они носили маски, хотя бы в общественных местах, в транспорте.

Екатерина Гнездицкая, Рубежное, медсестра. Фото: Екатерина Гнездицкая/Анастасия Власова для hromadske

«Летом очень трудно быть в этих защитных костюмах, доходит до потери сознания»

Екатерина Гнездицкая, 27 лет, медсестра инфекционного отделения коммунального некоммерческого предприятия Рубежанской Центральной городской больницы. Медсестрой работает 7 лет.

Наша больница начала принимать больных, как только началась эпидемия. Но заведующая готовила нас еще до того, как вирус пришел в Украину. Она проводила лекции, мы ходили на практические занятия.

Мысли об увольнении, конечно, были, был страх из-за неизвестности, неизученной инфекции, родственники переживали, что я работаю в таком месте. Каждый раз, когда я шла на смену, они беспокоились. Тогда еще никто не знал об этих 300% [доплате], мы ходили за минимальную зарплату. Но я успокаивала своих родных, говорила, что выбрала такую профессию, и если все опустят руки, кто тогда будет лечить людей?

В инфекционном отделении Рубежанской центральной городской больницы работает только одна врач и четыре медсестры. Фото: Екатерина Гнездицкая/Анастасия Власова для hromadske

У нас не хватает медсестер и врачей. Есть только один врач и 4 медсестры. Летом к нам пришли работать трое студентов медицинского университета, двое из них парни. Минимальная зарплата — 4.200, из них еще приблизительно 600 гривен налога высчитывается, и добавляются 300%.

Я работаю на полторы ставки, поэтому мой график — 24 часа на работе и два выходных. В «красной зоне» стараемся меняться каждые 4 часа, но зависит от ситуации, больные могут поступать в течение всего дня. Есть утренние и вечерние процедуры: проверка кислорода в крови, измерение температуры, анализы.

Летом очень тяжело в этих защитных костюмах, в нем дышать и в холодное время не просто, а летом вообще обморочное состояние. Из палат мы выходим мокрые, нашу рабочую одежду под защитным костюмом можно выкручивать. С защитных очков стекает поток воды, практически ничего не видно, и при этом ты должен помогать пациентам.

«Из палат мы выходим мокрые, нашу рабочую одежду под защитным костюмом можно выкручивать». Фото: Екатерина Гнездицкая/Анастасия Власова для hromadske

Больные долго находятся в стационаре, так как вирус не покидает организм быстро. У них опускаются руки, они расстраиваются от того, что долго не видят родных, детей. Я очень переживала за молодую девушку, она у нас была 39 дней, а у нее дома двухлетняя дочь. Они общались по телефону, она очень скучала по ней и ждала выздоровления. Каждый раз, когда мы приходили брать мазки, она с надеждой ждала результатов. Приходилось брать себя в руки, чтобы не расплакаться, говоря, что результат, к сожалению, положительный.

«Я боялась принести этот вирус домой»

Елена Крикунова, 58 лет, санитарка инфекционного отделения коммунального некоммерческого предприятия Рубежанской центральной городской больницы. Работает санитаркой 16 лет. Имеет двух взрослых сыновей.

У меня не возникало мыслей оставить работу, но было страшно. Я боялась принести вирус домой. Вначале была проблема с костюмами, но я понимала, что надо помогать больным и отделению. Сейчас уже привыкла к этому, мы знаем, что за чем надо делать. Сейчас все есть для работы. Идешь в палату и знаешь, что одеть, работа наладилась. В каждой палате стоит свой отдельный инвентарь для уборки.

«В «красной зоне» мы можем находиться 2-3 часа, на смене две санитарки, поэтому стараемся меняться». Фото: Ольга Мартыненко/Анастасия Власова для hromadske

Всего у нас в отделении 9 санитарок, а вот медсестер не хватает, их только 4. График — 24 часа на работе, а потом 3-4 дня выходные. В «красной зоне» мы можем находиться 2-3 часа, на смене две санитарки, поэтому стараемся меняться. Помещение, где находится больной, мы убираем каждые 2 часа. Можем еще помогать медсестре, например, пойти забрать анализы. За этот месяц я получила 7,5 тыс. — это зарплата плюс 300%.

Тяжело работать в костюмах из-за жары. Если хочешь в туалет, то надо снять костюм, сложить в пакет для мусора, который дезинфицируется, вынести на сжигание. Когда это все сделаешь, только тогда надеваешь рабочую форму и идешь в туалет.

Дети переживают, звонят постоянно, у меня два взрослых сына, спрашивают, как дела у нас в отделении. Они читают соцсети, следят за ситуацией, приходится их успокаивать. Я стараюсь сильно не афишировать, что происходит у нас, говорю, что все хорошо. Соседи мои также много спрашивают — беспокоятся, потому что знают, с кем я работаю. Я им говорю: «Не переживайте, я не принесу ничего в подъезд, потому что мы полностью дезинфицируем себя».

Ксюша Савоскина,  опубликовано в издании  Громадське